ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ФИННО-УГОРСКИХ НАРОДОВ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Ксенофонт Сануков
Доктор исторических наук, профессор
Марийский Государственный Университет

Доклад представлен на конференции "Финно-угорские меньшинства в меняющемся мире"
(Tartu, 11-13 октября 1993 г.).

Современная политическая ситуация в России крайне противоречива и неустойчива, чревата новыми осложнениями и конфликтами. Речь в данном случае идет не столько о находящемся на виду и заметном невооруженному глазу мощном сопротивлении консервативных сил становлению демократического правового государства, сколько о таком внутренне неоднозначном и потенциально взрывоопасном факторе, как многонациональность.

Положение финно-угорских народов, интегрированных в общую социально-политическую жизнь Российской Федерации, определяется воздействием этого фактора, а также нынешней национальной политикой российского руководства.

В настоящее время на территории бывшего СССР проживает около 3,5 млн. человек, относящихся к финно-угорской языковой группе (по материалам всесоюзной переписи населения 1989 года):

1154 тысяч мордвы (из них в России 1073 тыс.);

747 тысяч удмуртов (из них в России 715 тыс.);

671 тысяча мари (из них в России 644 тыс.);

345 тысяч коми (из них в России 336 тыс.);

152 тысячи коми-пермяков (из них в России 147 тыс.);

130 тысяч карелов (из них в России 125 тыс.);

22,5 тысяч хантов;

12,5 тысяч вепсов;

8,5 тысяч манси;

820 ижорцев (из них в России 449 человек).

Кроме них, в России в 1989 году проживали:

47 тысяч финнов;

46 тысяч эстонцев;

5,7 тысяч венгров;

1,9 тысячи саамов.

Ливов зафиксировано в России всего 64 человека. О води точных сведений нет (их, видимо, тоже всего несколько десятков человек).

Ясно, что численность народа, его удельный вес в соответствующем национально-государственном или национально-административном образовании, а также характер его расселения (компактный или рассеянный) имеют большое значение в этнополитических процессах, в возможностях реализации права на самоопределение.

Нельзя не учитывать, что на современные этнополитические процессы серьезное влияние оказывает и историческое прошлое. Финно-угорские народы Восточной Европы и Зауралья, не успев создать своей государственности, еще на стадии выхода из первобытно-общинного состояния и завершения этногенеза, оказались в орбите геополитических интересов более сильных и агрессивных соседей. Вепсы, карелы, пермь, коми, ижора, частично эстонцы, саамы, мордва, мари еще со времен Киевской Руси и новгородской вольницы были вовлечены в русло славяно-русской военно-торгово-колонизационной экспансии. В этом движении славяноруссов на северо-восток исчезли меря, мурома, мещера, чудь заволочская и Бог весть еще какие этносы -сохранились только осколки племен весь, водь, ижора. А на юго-восточной окраине финно-угорского ареала находился и наступал на него воинственный тюркский мир — хазары, волго-камские булгары, татаро-монголы (но все же здесь, под так называемым "татаро-монгольским игом", финно-угорские этносы сохранились).

Во второй половине XVI века Московской Русью были завоеваны находившиеся до этого в составе татарских ханств удмурты, мари, мордва, ханты и манси. При этом значительная часть коренного населения в захваченных регионах была уничтожена карателями.

В последующем насилие в сочетании с более тонкими формами порабощения сопровождало и политику христианизации, и установление иноземного административного управления. В Российской Империи финно-угры в полной мере испытали на себе проявления неприкрытых русификаторских устремлений, издевательств и гонений на национальной почве.

Всё это осталось в народном сознании незаживающей раной и высвечивается на фоне оживления национального самосознания, придавая определенную политическую и морально-психологическую окраску исторической памяти народов и накладывая свой отпечаток на современную политическую ситуацию.

Не меньшее воздействие на нынешнее сознание финно-угорских народов оказывает и недавнее историческое прошлое, связанное с 75-летним советским периодом. Особенно трагические последствия имели коллективизация (поскольку финно-угры в основном сельские жители) и массовые репрессии конца 1930-х годов, уничтожившие у наших еще недостаточно в этническом отношении окрепших наций их цвет — молодую национальную интеллигенцию, подорвавшие их генофонд.

Ижорцы и ингерманландские финны в полной мере испытали всю трагическую участь репрессированных народов. А земли карел, саамов, коми, коми-пермяков, хантов, манси непосредственно входили в систему архипелага ГУЛаг.

Тоталитарный режим своей индустриализаторской, военно-промышленной, миграционной политикой привел к тому, что финно-угорские территории превратились в регионы, где коренные жители оказались национальным меньшинством.

В связи с этим важнейшей проблемой в финно-угорских регионах России стала защита прав коренных народов во взаимосвязи с правами человека на основе международных норм. Неразрывность прав человека и народа признается на словах всеми. Но в политической практике России происходит их противопоставление.

Российское государство объявило себя во многих принципиальных отношениях правопреемником Советского Союза. Это в целом вполне понятно и оправдано. Но, к сожалению, преемственность видна и в отношении к национальному вопросу. Как Советский Союз развалился в первую очередь из-за отсутствия у союзного руководства научно обоснованной национальной политики (вернее, из-за попыток сохранения имперской политики), так и прогрессирующее нарастание общего кризиса в Российской Федерации в числе важнейших причин не в последнюю очередь имеет и эту. У российского руководства, у "Демократической России", способствовавшей приходу к власти нынешней правящей силы, не оказалось сколько либо продуманных концепций решения национальных проблем.

Позиции влиятельных российских политических сил ощутимо проявились при разработке новой Конституции РФ, в которую заложена тенденция к унитаризму, к низведению республик в составе Российской Федерации до положения обычных административно-территориальных единиц. Модными стали слова о "единой и неделимой России", напрямую возвращающие нашу память к временам Российской Империи. В свое время, на заре своей истории, советская власть осуществила отход от "единой и неделимой": признала независимость Финляндии, Эстонии, предоставила автономные области, преобразованные затем в автономные республики, марийцам, карелам, коми, удмуртам, мордве; были образованы автономные округа коми-пермяков, хантов и манси. Сейчас немало появилось авторов, главную причину наших сегодняшних бед в сфере межнациональных отношений видящих в том, что советская власть в свое время осуществила в таких формах право наций на самоопределение. И в концепцию политики Госкомнаца РФ по существу заложено это негативное отношение к национальной государственности народов России, что означает игнорирование прав коренных народов на политическое самоопределение на их исконных территориях.

Конечно, в современных условиях в России нет юридического ограничения прав человека по национальному признаку. Но в реальной жизни происходит иное. Представители малочисленных коренных народов и национальных меньшинств постоянно испытывают фактическое ограничение возможностей реализации своих человеческих способностей, ущемление своего человеческого достоинства. Российские политические силы, многие деятели на местах, в республиках и округах, входящих в Российскую Федерацию, демагогически используют, отрывая от общего контекста, признанные международные положения о приоритете индивидуальных прав человека независимо от его расовой, национальной, религиозной и иной принадлежности.

Особенно это практикуется при выдвижении руководящих кадров, кандидатов в депутаты. В таких случаях можно слышать: "Надо выдвигать только по деловым качествам, а не по национальному признаку"; "Лишь бы человек был умный, а кто он по национальности - неважно". Этим уже заранее дают понять, что мариец или удмурт не может быть умным человеком, имеющим необходимые деловые качества. Получается, что внешне вроде бы верное суждение оборачивается на деле ущемлением коренных национальностей.

В современной публицистике и даже в научных публикациях и официальных документах для российской политической практики вообще характерно стремление отказаться от слов "коренные народы". И нередки обвинения в адрес национальных движений, что они якобы необоснованно, искусственно выпячивают свои права и проблемы, тем самым нарушая права лиц других национальностей. Между тем в международных документах эти слова широко используются, и 1993-й год был объявлен ООН годом коренных народов (что, кстати, по существу было проигнорировано Россией).

С общечеловеческих, гуманистических позиций коренные народы — это те, которые на своих землях проживали до появления переселенцев из других мест. Предметом внимания ООН и других международных организаций они становятся тогда, когда на своей территории превращаются в меньшинство. В такой ситуации даже демократия в ее элементарном, одномерном толковании — как принятие решений большинством голосов — оборачивается отрицательными последствиями для коренных национальностей на их родной земле.

Финно-угорские народы России - коренные народы на территории соответствующих регионов. Применительно к их положению зачастую берет верх тенденция игнорирования их прав под вывеской приоритета индивидуальных прав человека над коллективными. Вот и появляются под этим благовидным предлогом суждения: "неважно, кто по национальности, был бы толковый"; "все должны быть в одинаковых условиях". Особенно категорично отвергаются предложения о том, что должен быть составлен перечень должностей, для занятия которых, кроме русского, необходимо знать и язык коренного народа. Довод: это, мол, ущемление прав людей других национальностей. Игнорируются реально сложившиеся различия в возможностях использования формально одинаковых прав.

Без каких-либо временных мер, способствующих выравниванию стартовых условий, невозможно существенно изменить что-либо в положении многих коренных этносов. Но при этом неизбежно проявится "вторая сторона медали". Ведь предоставление равных условий и тем более введение временной поддержки языку, культуре, образованию коренных жителей будет означать лишение другой части населения привычных привилегий, сложившихся для представителей большинства. Вот и поднимают они крик о "дискриминации". По сути это не что иное, как прикрытая демагогией и лицемерным обращением ко Всеобщей декларации прав человека попытка определенных сил законсервировать устоявшиеся порядки, обеспечивающие им односторонние привилегии.

Казалось бы, с провозглашением суверенитета республиками, входящими в Российскую Федерацию, проблемы прав и политического самоуправления коренных народов начали там наконец решаться. Но это лишь на первый взгляд. Если приглядеться, то в финно-угорских республиках сама идея суверенитета оказалась по существу перехвачена и использована силами если не враждебными, то во всяком случае безразличными к судьбе коренной национальности.

Эти силы - бывшая партократия, которая по-прежнему продолжала составлять "ядро" Верховных Советов. Это также силы военно-промышленного комплекса, которые в Верховных Советах тоже имели большой удельный вес. В военно-хозяйственной номенклатуре почти совершенно отсутствуют лица коренных национальностей. Ей нет совершенно никакого дела до прав, интересов, нужд народа, именем которого названа республика, и она повсюду выступает шовинистически. Партократия - несколько иная среда: там есть и выходцы из коренного населения. Но это, как правило, "обрусевшие инородцы" (именно так называл их Ленин). Это в большинстве своем коллаборационисты, сделавшие карьеру на ущемлении языка, культуры, самосознания народа, из недр которого вышли, но принадлежности к которому стыдятся. Их тоже, конечно, мало волнуют проблемы коренного населения.

В целом партийно-военно-хозяйственная номенклатура использовала идею суверенитета не в связи с национальным вопросом, а для того, чтобы удержаться у власти и хозяйственной кормушки и тормозить на местах преобразования, начатые новым российским руководством и угрожающие ее благополучию, а заодно воспользоваться несовершенством и ошибками экономической реформы, приватизации для нового обогащения.

Бывшие автономии, в том числе финно-угорские республики - это косная, консервативная российская глубинка, политическая провинция, где почти в неприкосновенности сохранилось правление прежних сил, которые лишь чуть-чуть перекрасились, сняв коммунистическую вывеску. Положение практически очень мало изменилось после роспуска советов и избрания новых представительных органов власти.

Но парадокс заключается в том, что и новые политические силы, в частности "Демократическая Россия", Движение Демократических Реформ и другие, тоже выступают с позиций унитаризма, невнимания к насущным проблемам малочисленных народов и национальных меньшинств. Практически во всех финно-угорских республиках эти организации оказались в конфликте с национальными общественными демократическими движениями.

Со своей стороны, и многие деятели национальных движений, излишне замыкаясь лишь на сугубо национальных лозунгах, отрывая их от общедемократических, зачастую необоснованно отгораживаются от общероссийских демократических движений, течений, потоков, нападают на них в блоке с "национал-коммунистами". Это печально, ибо такая практика идет вразрез с их же интересами: и общедемократические, и национально-демократические движения объективно заинтересованы в преодолении последствий коммунистического правления, в частности ленинско-сталинской национальной политики КПСС. А это наследие в финно-угорских регионах живо.

Коренные народы фактически отстранены от власти в "своих" республиках и автономных округах, поскольку теперь они уже являются там национальным меньшинством: мари составляют на своей родине лишь 43%, мордва и удмурты -около одной трети населения, коми - 23%, карелы — 10%, ханты и манси - всего около 2 процентов, оказавшись на своей родной земле в положении пасынков. Только коми-пермяки в своем автономном округе составляют более половины жителей, что, впрочем, и их не спасает от положения пасынков.

А в представительных органах власти картина еще более тревожная: депутатов из коренных национальностей в них еще меньше, чем удельный вес в населении республики или округа. Такие органы власти вряд ли примут законы, защищающие права, интересы, чаяния коренных народов. В этом можно было убедиться, когда в 1992 году большинство комиссий Верховного Совета Республики Марий Эл заблокировали весьма умеренный проект закона о языках, в котором была предпринята робкая попытка дать государственный статус марийскому языку.

Таким образом, социально-политическое самоопределение финно-угорских народов остается в значительной мере декларативным, формальным. Реализовать свои жизненные интересы и чаяния, защитить свои права и достоинство, обеспечить достойную человека жизнь коренным народам в республиках и округах, названных их именами, весьма затруднительно, если вообще возможно. Отсюда особенно видна настоятельная необходимость в российском законе о защите коренных народов.

В поисках выхода из создавшейся ситуации предлагаются разные меры. На состоявшемся в мае 1992 г. в Ижевске Всероссийском съезде финно-угорских народов была предложена идея создания в республиках двухпалатных парламентов, в которых одна из палат целиком состояла бы из депутатов от коренной национальности и обе палаты имели бы право вето. Здесь надо заметить, что деятелям общественных движений финно-угорских народов России необходимо изучить опыт деятельности саамских парламентов в скандинавских странах, опыт создания представительных органов иннуитов (эскимосов) в Канаде и Гренландии.

В отличие от некоторых тюркских и кавказских народов (татары, чеченцы), финно-угорские народы в лице своих общественных движений, представленных на Всероссийском съезде, видят свое будущее в составе Российской Федерации. Эта позиция исходит из всего комплекса реальных конкретно-исторических факторов (численность народа, его удельный вес в регионе, компактность расселения, национальная чересполосица и др.).

Первоочередным, самым злободневным во всем комплексе проблем является вопрос о языках малочисленных народов. Это не лингвистический, а политический вопрос. Ибо ни о какой защите прав народов, ни о каком возрождении не может быть и речи, если не будут защищены от разрушительной политики их языки; невозможно надеяться на будущность этих народов, если не будут изменены условия, обрекающие на погибель их языки. А реальность такова, что многие из них уже оказались в катастрофическом положении, достигли той грани, за которой неминуемо последуют необратимые процессы.

Как в этом отношении обстоят дела, показывает удельный вес лиц, считающих родным язык народа, к которому они сами себя относят. По итоговым данным всесоюзной переписи 1989 г., у финно-угорских (а также родственных им самодийских) народов положение критическое:

У некоторых малочисленных народностей показатель этот уже перешел критическую черту и свидетельствует о положении "SOS":

К этой же катастрофической группе относятся:

Утеря позиций родных языков - не результат естественных, объективных процессов, а следствие преднамеренной национально-языковой политики, особенно - результат осуществленного в 1960-х годах по указанию ЦК КПСС перевода преподавания в школах с первого класса на русский язык. Одновременно изучение родного языка было объявлено делом добровольным. Именно эти решения привели к столь тяжелым последствиям. У многих народов родная речь оказалась вытесненной из общественной жизни, из интеллектуальной сферы "на кухню", в бытовую жизнь. Выросло целое поколение (включая молодую интеллигенцию), не знающее родного языка.

Принятый недавно российский закон о языках далеко не в полной мере обеспечивает защиту родных языков малых народов и национальных групп. Он декларирует принцип добровольности выбора языка обучения. В нынешней ситуации, однако, позиции и права родных языков в республиках и округах можно защитить только при условии, что обучение будет вначале обязательно вестись на родном языке и лишь затем будет осуществляться постепенный переход на русский язык преподавания. Этот переход, кстати, тоже жизненно необходим, так как без хорошего знания русского языка молодежь нерусских национальностей не сможет получать высшего образования: ведь в России оно осуществляется исключительно на русском языке (в этой сфере никаких изменений в республиках в близкой перспективе не предвидится, хотя родной язык должен бы сопровождать человека на всем его пути к образованию — от детских яслей до университета).

Не менее важным для защиты национальных прав и этнического возрождения является национальное самосознание. Финно-угорские и самодийские народы отличаются его низкими показателями. Коммунистический режим успешно выполнил за 75 лет то, чего не смог добиться царизм за четыре столетия: и физическим, и морально-психологическим террором внедрил в массовое сознание рабскую, колониальную психологию, комплекс национальной неполноценности, собственной второсортности. Стремление к возрождению, решительная настроенность на отстаивание прав своих народов охватили лишь тонкий слой интеллигенции, активистов национально-демократических движений. Эти движения не получили массовой социальной базы и политической поддержки в толще своих народов.

Безусловно, в финно-угорских регионах необходима перестройка и общественного сознания русского населения. Только отказ от комплекса национального превосходства, синдрома великодержавности, рецидивов имперского мышления поможет установлению согласия и подлинно равноправных отношений.

Но все же обретение личной внутренней свободы человеком любой национальности, даже самой малочисленной, преодоление в себе навязанной извне рабской, колониальной психологии - первейшее условие достижения народом свободы. А сегодня национальная несвобода финно-угров России зависит не только от внешнего давления "великой" нации, но исходит и от нас самих.

Таким образом, картина современного политического положения финно-угорских народов Российской Федерации весьма сложна и неутешительна. В "Красную книгу народов Российской империи" (издано на эст. яз., 1993; см. также: английский перевод в Интернете), подготовленную эстонскими учеными, оказались включены многие финно-угорские и все самодийские народы.

Но хочется верить, что еще не все потеряно, хотя для выживания и возрождения не только в местах дисперсного расселения наших народов, но и в республиках и округах, названных их именами, существуют реальные, серьезные проблемы и препятствия.

Эта надежда и тревога за будущность народов вызвала к жизни общественные движения, политические партии, культурно-просветительские организации, которые стали важным фактором политических процессов в финно-угорских регионах.

Финно-угорские народы и Россия: Сборник материалов международных конференций / Сост. и ред. Валерий Калбугин. - Таллинн: Институт Яана Тыниссона, 1994. - С. 14-25.

© Jaan To~nissoni Instituut, 1994