(творчество
молодых поэтов Эстонии в 1989-1999 гг. в зеркале этнофутуризма)
В течении последних десяти
лет вырубили лучшие эстонские леса. В настоящее время говорят что не
существует никакого дерева родственных языков. Странно, существует ли
тогда вообще этнофутуризм. По крайней мере он не видим и не ощутим.
Поэтому я стараюсь в дальнейшем в меру возможностей избегать.
Этнофутуризм является все
таки только одной из возможностей развивать культуру. Эту возможность
можно неверно использовать или оставить же ее неиспользованной.
Этнофутуризм также дискредитировал
себя своим отношением к Интернету как к волшебной палочке, которая спасет
малые народы и станет развивать их культуру.
Интернет - это орудие труда
и его восхваление подобно восхвалению серпа и молота.
Надежнее использовать вместо
термина этнофутуризм термин социальная поэзия. Социальность в
литературе никогда не является возможностью, она или есть или ее не
существует. Ей можно противопоставить классическую или элитарную поэзию,
которая тоже существует или ее нет. Однако чистых представителей из
обоих групп тяжело найти.
Подзаголовок моего доклада
вносит три уточнения.
Во-первых, время. Последние
десять лет. В плане общественности можно сделать четкое разграничение.
Именно 10 лет назад стало возможным печатать книги без цензуры, столько
же было возможным открыто манифестировать этнофутуризм.
Творчество писателей не может
переродиться в течении одного года, не говоря уже в общем о целой национальной
литературе.
Различия возникли прежде всего
в форме. Кроме возможности выражения своих мыслей изменились структуры
издательств и экономические отношения. Содержание поэзии не меняется
так быстро.
Много текстов, которые стали
позже известными, были уже написаны и даже собранны в книги к 1989 году.
Еще больше было написано позже таких стихотворений, которые можно было
бы напечатать до 1989 года.
Во-вторых, возраст.
Где кончается молодая поэзия, где начинается зрелая? Границу можно провести
в промежутке между 30-35 годами. Можно провести как угодно, все равно
найдутся те, которые в 1989 году были как бы молодыми, а сейчас уже
нет. Например, Прииду Бейэр. Бесспорно как молодой и
социально чувствительный поэт он написал в начале 1980-х гг три сборника
под псевдонимом Матти Могучий, а цензура не дала их напечатать. Теперь
эти сборники вышли и их уже 2. Относится ли написанный в 1982 г. и выпущенный
в 1999 г. сборник стихов "Я - Эйфелевская башня" к поэзии
молодых последнего десятилетия?
Невозможно ответить. Во всяком
случае она относится к хорошей и не теряющей своей актуальности социальной
поэзии.
Хорошая поэзия всегда остается
хорошей. Как классическая так и этнофутуристическая, как молодая так
и зрелая, как свежая так и старая.
В-третьих, жанр. Где
кончается поэзия и где начинается проза. Например, свободно парафразированный
текст поэта Свена Кивисильдника выглядит таким образом: Медведь был
заядлым оратором. Выступал на поляне с речами перед дикими животными.
Однажды дятел услышал речь медведя. То, что кормит дятла всем известно:
раз услышит, раз настучит. Теперь медведь работает белым медведем.
Я прочитал первый раз этот
текст в рукописи как прозаическое произведение. Через 3 года увидел,
что этот текст напечатали в стихотворной форме.
Все таки имеются некоторые
признаки по которым разграничиваем нынешнюю молодую прозу и поэзию.
Во-первых, поэзия короче прозы. И она становится все короче и короче.
Для социальной поэзии вполне понятно, что публика ожидает более легко
запоминающиеся и воспринимающиеся стихи.
Во-вторых, эстонская новейшая
поэзия, особенно социальная или популярная или антиклассическая поэзия,
щедра на рифмы. Рифма гарантирует тексту запоминаемость и певучесть.
И в то же время например классики эстонского этнофутуризма Свен Кивисильдник
и Каукси Юлле пишут свободным стихом.
По сравнению с Финляндией
и Россией в Эстонии почти полностью отсутствует отечественная рок-культура,
включая и слова к песням на родном языке (исключение составляют "Веннасконд").
Социальная поэзия, к которой
написана музыка и которой не написана, одновременно заменяет и рок-музыку
и народную песню.
В-третьих, поэзия больше построена
на ассоциациях чем проза. Нынешняя эстонская молодая поэзия использует
очень часто как пародию прямые цитаты из других текстов, так и просто
создающие контекст намеки. Ассоциации можно создать всем, от национального
эпоса до уличных реклам, от текста популярных песен до библии. А также
употребления иноязычных цитат или внесение целых иноязычных стихов.
Я не проводил точной статистики, но кажется что из цитируемых языков
на первом месте английский. Немецкий, финский, русский и латышский языки
встречаются реже, а другие вообще не представлены.
Классики имеют привилегии
создавать ассоциации своими ранними текстами.
ЭТНО ПЛЮС ФУТУ
Этнофутуристическая поэзия
должна бы теоретически соединять духовное богатство народа и интернациональное
информационное общество. В культуре информационного общества важно не
столько количество информации, которое тебе известно, а умение использовать
нужную информацию.
У идеального этнофутуристического
поэта очень длинные руки. Одной рукой охватывает традиции веков, столько,
сколько каждому поэту доступно. Второй держит крепко пульс будущего.
Старательно исследует модные направления и старается вести себя согласно
им. Соединение этих 2 полюсов значительно труднее, чем просто свободно
от манифестов создавать поэзию о любви и природе.
Сейчас эстонская поэзия переживает
не самые лучшие времена. По мнению латышского переводчика Гунтарс Годинш
она находится в состоянии ожидания. Что же мы тогда ожидаем?
В прошлом году вышло в Эстонии
на эстонском языке по крайней мере 58 сборников стихов. Количеству мы
не можем придраться, но вот качество желает лучшего. Примерно 10 из
них можем назвать классическими, другие 10 - социальными, а остальные
можем оставить никак не назвав.
ЛИЧНОСТИ
Этнофутуристом можно стать,
а социальным поэтом нужно родиться. Этнофутуризм сейчас является модным
направлением и никто сейчас не может быть уверенным, что он останется
в истории культуры больше этого. Поэтому легко назвать социального поэта
этнофутуристом, но каждого этнофутуриста нельзя считать социальным поэтом.
Этнофутурист - понятие расплывчатое, а второе - ясное понятие. Примерно
такое же соотношение встречается между словами демагогия и неверное.
Каждое неверное является демагогией. А является ли каждая демагогия
неверным? Если все таки постараться этнофутуризм охарактеризовать как
отличную от социальности ценность, то по-моему мнению из нынешних молодых
поэтов наиболее истинным этнофутуристом является Вимберг. Этнографические
черты хорошо заметны в его воспоминаниях о дедушке и бабушке, а также
тексты Вимберга просто мелодичны. Футуристическим является прежде всего
его манера выступления, а также ассоциативность (пародия на песни, использование
немецкого языка).
Про Прийду Бейер как цинично
ломающий временные границы молодой поэт уже упоминалось выше. Как по
возрастному так и по социальному настрою с ним связан Калев Кескюла.
Последний в условиях Эстонии сверхурбанизированный поэт. Этнографической
является только его должность журналист по вопросам культуры.
Контра (Contra) или точнее
народный певец Контра слишком трудный автор, чтобы его классифицировать.
По популярности и по количеству проданных книг он самый яркий социальный
поэт. Тиражи его сборников стихов достиг 1500 экземпляров. В условиях
Эстонии неимоверно большой тираж. Обычно - 300 экз. Поэзия Контра по
содержанию этнофутуристическая, соединяет с одной стороны народную песню
и диалект с другой массовую культуру - обработки поп-песен, использует
тотемы поп культуры (напр. Моника Левински).
Но блеск и скудность Контра
заключается в том что он пишет слишком много. Многие его тексты далеки
от поэзии. К тому же многие тексты Контра слишком актуальные темы. Если
у истинного этнофутуриста одна рука в прошлом, другая в будущем, то
у Контра имеется третья, самая длинная рука - в настоящем.
Довольно пестрое общество
молодых поэтов с хорошими социальными нервами собралось в Тарту вокруг
Союза молодых авторов: Ян Рахман, Олави Руйтлане, Аапо Илвес. Есть и
другие, но не зная их творчества я не буду их называть.
ПОЮЩИЕ ДЕТИ В ЗООПАРКЕ
В одном из докладов я назвал
нынешнее эстонское общество зоопарком и поэтов детьми, которые поют
между клетками. Сделаю это и сегодня, чтобы выяснить статус социальной
поэзии в обществе. Итак: дети, которые по неизвестным мне причинам попали
туда в парк делятся на три группы.
Во-первых, те, которые чувствуют
себя выше зверей или по крайней мере чужими и стараются укрыться в башнях
из слоновой кости. Жизнь и обычаи зверей им не подходят, в крайнем случае
им противны. Эта группа - поэты в классическом значении этого слова.
Вторая группа хотела бы поближе
познакомиться с жизнью зверей и быть понятным им. Это те самые социальные
поэты про которых я говорил.
Третья группа детей в зоопарке
- малочисленная обособленная группа творческих людей со своеобразном
образом мышления (например Свен Кивисильдник) и отдельные классики,
которые достигли совершенства в построении классических текстов и внимания
общественности (Яан Каплински, Хандо Руннель).
ЯЗЫК
Наиболее ощутимым результатом
является то, что этнофутуризм со времени своего возникновения дал эстонской
литературе, южноэстонский язык или вырусский или оанди или уганди язык.
Хотя и имеются противники, но существование этого языка нельзя отрицать.
На южноэстонском языке вышли
десятки книг, в том числе и сборники поэзии. Сборник стихов Я.Рахмана
"Медный теленок" удостоился премии как лучшая книга дебютанта
1997 года.
На протяжении последних десяти
лет южноэстонская поэзия без сомнения по своей форме является этнофутуристической.
На местном диалекте стихи писались в Эстонии и раньше. По крайней мере
с 1707 г.
А почему же тогда поэзия Каукси
Юлле или Яна Рахмана является более этнофутуристической, чем произведения
Кясу Ханса?
По очень простой причине:
Кясуханс действовал неосознанно, а другие делают это сознательно. В
настоящее время использование диалекта не естественное и единственное
внутреннее принуждение поэта, а осознанное его решение.
Все этнографическое является
органичным, естественным, спонтанно сформировавшимся. А все футуристическое,
начиная с манифеста Маринетти, является сознательным, интеллектуальным,
культурно рафинированным. Эти две противоположные уровни культуры, как
картошка и картофельные чипсы, как помидоры и кетчуп.
ИСКУССТВО РЕКЛАМЫ
Этнофутуристическое искусство
поэзии охватывает также умение рекламировать себя в средствах массовой
информации и заинтересованным группам. Рекламные фирмы стали работодателями
для нескольких поэтов. В рекламе, как социально чувствительной сфере
экономики, может действовать с успехом только социально активный поэт.
Можно предположить, что хороший
социальный поэт может стать прекрасным журналистом.
Творцов как классической так
и социальной поэзии объединяют в нынешней Эстонии деньги. Деньги дает
литературный отдел фонда "Культууркапитал". Примерно 90% из
сборников стихов выходит в свет при поддержке культурного капитала.
БЛИЗОСТЬ К ПРИРОДЕ
В эстонской новейшей поэзии
в качестве действующих лиц часто выступают животные.
Близость к природе эстонской
поэзии была характерна и раньше, этнофутуристическим можно назвать тенденцию
выражать через животных общественные отношения современности.
Эстонский народ всегда любил
животных, а также деревья и леса.
Значение деревьев в разные
времена было различным. Строевые леса приносили экономическую пользу
людям. В 1920-х гг. эстонский хуторянин продавал свой лес и богател.
И в настоящее время лес помогает некоторым выбраться из тяжелого материального
положения.
Как ни странно но с деревом
родственных языков случилось то же самое.
20-е
гг. были золотой эпохой в движении родственных народов.
В принципе и сейчас нам вместе
неплохо.
