Тезисы
1. В некоторых текстах финно-угры России ставят знак равенства
между этнофутуризмом и постмодернизмом. На самом деле постмодернизм
– лишь благоприятная среда для этнофутуризма. Постмодернизм не диктует
строгие правила, как стать культурным и этим дает возможность создания
акцептабельно модной культуры основываясь на свою почву, на свою традицию, не по чужим рецептам.
2. К начале ХХ века большинство
ливского народа (в т.ч. все ливы Лифляндии) было ассимилировано латышами
(отчасти насильственно). Ливский язык и ливское самоидентификация сохранились
только на отдаленном Ливском берегу в Курляндии. Самоназванием ливов
было randalist (жители побережья) или kalamied (рыбаки). базой ливской культуры было
рыболовство и мореходсто, подобно тому, как оленеводство для хантыйской
или саамской культуры.
3. Самосознание ливов было
пробуждено в начале 20-х годов финскими и эстонскими
учеными (Л.Кеттунен, О.Лооритс). В Латвии в 20-е–30-е годы ливский язык
и ливы не обладали никакими правами. литература на ливском языке печаталась
за рубежом (в Эстонии и в Финляндии), ротатор для печатания своего
журнала был подарен финнами, народный
дом ливов был построен в большинстве за финские, эстонские и венгерские средства. Ливская
культура полностью зависила от иностранной помощи и от внешних
влиянии.
4. Советские оккупационные
власти перестали признавать даже
существование ливской национальности (в паспортах, при переписи населения)
и лишили ливскийй народ средств существования. После запрета
выйти на море (пограничная милитаризованная зона) бывшие рыбаки были вынуждены искать работу в городах (Вентспилс,
Рига).
5. Во время Советской оккупации
ливская нация была признана только (преимущественно эстонскими) учеными,
как объект научного исследования. Ученые считали, что ливы – вымирающий
народ, старались, как можно больше, собирать материалов от последних ливов. Быть последними
– эта была единственной возможностью существования нации.
6. "Поющая" революция/реставрация
в Балтийских странах в общем культурном контексте постмодернизма родила
в Эстонии этнофутуризм, а в Латвии возродила ливов. Молодое интеллигентное
поколение городских ливов, которые провели на Ливском берегу только
свои летние каникулы, приобрело ливское самосознание и начало учиться
ливскому языку. Их девизом стал: "Реализуем утопические идеи".
Они были свободны от традиционного образа жизни
и независимы от эстонских ученых, при том умели пользоваться результатами
их работы. Им не нужно было стать последними, они стали первыми ливами. вместе
с тем стали возникнуть конфликты и с "рыбаками", и с "последними"
и "экономическими" ливами.
7. Достижения ливского движения в Латвии 1988-1999 превоходят все былое. за это время
ливы достигли статуса коренного народа, был создан государственный культурно/исторический
заповедник "Ливский берег", готовят государвенную программу
по развитию и изучению ливской культуры. Впервые был избран лив в Латвийский
парламент. Впервые издался журнал
на ливскон языке, была издана первая антология ливской поэзии (одновременно
первая книга на ливском языке, изданная в Латвии), первый ливско-латышский словарь, первый ливско-английский разговорник. Первый лив кончил Тартуский
университет. Был открыт первый ливский кабак-информационный пункт ливской
культуры в Ливонии.
8. Перспектива. В принципе
не исключена возможность повторения опыта Израиля, т.е. возвращения части
ливов на Ливский берег в будущем. Гарантировано, что при жизни нынешнего поколения ливский народ не вымрет.
9. Выводы. Причина успеха
ливов – ливы впервые в ХХ веке стали ощущать себя субъектами и вести
себя, как субъекты. Современная ливская культура этнофутуристическая,
так как она основывается на хорошем знании своих корней и ориентированная на будущее. Аналогично
тому, как социально-политическая среда конца 80-х – 90-х годов дала
возможность ливам стать суверенным субъектом, позволяет и эстетическая
среда постмодернизма каждому народу,
каждому художнику стать самостоятельным субъектом. 
Молодые ливы не ждали
советов ни от эстонцев, ни от Латвийского государства, они сами знали,
что хотят. И мы не должны учиться у Барта или Лакана, а учить их.
